Экономическое и политическое положение Польши в 1926-1935
ггСтраница 6
В дальнейшей перспективе Гитлер рассчитывал на более тесные отношения с Варшавой и на подчинение ее немецким интересам на международной арене. В первую очередь он планировал развязать войну на западе против изолированной, лишенной союзников Франции. Лишь в случае достижения победы в этой войне, он намеревался обратиться против России, не исключая, в последнем случае, и сотрудничества с Варшавой. Ввиду этого, «роль Польши в перспективных планах Гитлера на востоке зависела от развития отношений между Германией и западными державами»[16]. Нормализация отношений с Польшей являлась в расчетах Гитлера первым шагом к ее будущей зависимости от Германии. Со временем, Берлин стремился установить более близкие отношения с Польшей, результатом которых было бы постепенное лишение польской дипломатии возможности маневра. Этой цели служили постоянно повторяемые германские предложения о пересмотре западной границы, связанные с территориальными приращениями на востоке или за счет Литвы, или за счет советской Украины, а также попытки склонить Варшаву к сотрудничеству против Коминтерна. Однако, поляки избегали обсуждения этих германских предложений, либо считая их отклонением от темы, либо находя все новые проблемы практического характера.
На VII конгрессе Коминтерна (июль 1935 г.) его генеральный секретарь Г.Димитров прямо сказал: «Наша борьба против варварского фашизма не означает, что мы стали сторонниками лицемерной и продажной буржуазной демократии! Да, мы не демократы! Цель нашей борьбы против фашизма не восстановление буржуазной демократии, а завоевание советской власти». Выводы, сделанные в результате наблюдения за всей совокупностью действий СССР на международной арене, давали польской дипломатии материал для оценки истинного содержания советской внешней политики. Все это не вызывало в Варшаве доверия к политике Кремля.
Пилсудский, заключивший пакты о ненападении с обоими великими соседями, отдавал себе отчет в том, что такое положение вещей было временным. «Мы сидим на двух стульях, - сказал он одному из генералов, - но это не может продолжаться долго. Нам только нужно знать, с какого мы упадем сначала». Он указывал своим сотрудникам на то, что они обязательно должны учитывать те изменения, которые происходили в Германии и СССР. Тем не менее, в Варшаве считали, что глубокие идеологические расхождения, существовавшие между «третьим рейхом» и Советским Союзом, делали невозможным сотрудничество между этими державами и это обстоятельство позволит Польше проводить в течение определенного времени политику равновесия между этими двумя великими соседями. В течение последующих лет в Варшаве старались поддерживать с ними по возможности самые хорошие отношения.
Морозов С.В. отмечает, что нормализация отношений с Советским Союзом, а также с Германией означала переход к новому этапу во внешней политике Польши[17]. Правовое урегулирование отношений с ними в значительной степени изменило ситуацию, сместило центр тяжести во внешней политике с этих направлений и способствовало созданию нового подхода к взаимоотношениям с другими странами. В его основе лежало осознание правящими кругами Польши относительной защищенности своих западных и восточных границ и при этом желание показать другим странам иной, великодержавный статус Польши, что привело к новому содержанию ее внешней политики.
Одними из первых, в отношении кого начал проводиться «новый курс», оказались Франция и Чехословакия. Так, например, не получили поддержку Варшавы предложения французского министра иностранных дел Л. Барту о заключении многостороннего пакта о не агрессии и взаимопомощи, сделанные им во время визита в Польшу в апреле-мае 1934 г. Больше того, Пилсудский пытался предостеречь Барту от политики сближения, сотрудничествa Франции с СССР. По отношению к французско-советскому проекту так называемого Восточного пакта Польша заняла отрицательную позицию.
Во Франции, связанной с Польшей союзными договорами, польско-германское сближение вызвало эффект разорвавшейся бомбы и оказало весьма сильное влияние на изменение позиции многих политических кругов в отношении своего стратегического союзника. О том, в каком направлении происходило это изменение и насколько глубоким оно было, можно судить по беседе, состоявшейся 16 февраля 1934 г. межцу пресс-референтом польского посольства в Париже А Узнанским и известной французской журналисткой Ж. Табун. В своем отчете польский дипломат сообщал, что подход Табун к польско-германской декларации и франко-польским отношениям характеризовался значительным радикализмом. Табун подчеркнула, что после январской декларации 1934 г. компетентные французские политические круги полностью перестали считаться с возможностью существенного улучшения взаимоотношений Франции с Польшей, причем этой же оценки придерживаются и широкие круги общественности.
Последние годы Карла Великого.
Последние годы жизни Карла Великого были омрачены рядом трагедий и неудач. Здесь и возобновление нападений норманнов на северные окраины империи, и случившийся в крайне сжатые сроки уход из жизни жены и сестры Карла и его сыновей Пипина и ...
Жизненный путь
Томас Мор – сын лондонского юриста Джона Мора, родился в Лондоне ночью 6 или 7 февраля 1477 либо 1478 г.
О его рождении сообщает памятная запись на латинском языке, сделанная рукой его отца: «В семнадцатый год правления короля Эдуарда IV ...
Детство и юность Александра
Александр Михайлович Горчаков родился в июне в Гапсале в семье военного. Отец его, Михаил Алексеевич, был генерал-майором, а мать, Елена Васильевна, в девичестве Ферзен, была дочерью полковника русской армии. В семье было пятеро детей: че ...